Актерский пластический этюд — начальный этап создания художественного образа в хореографическом коллективе. Часть 2, страница 4
Чтобы создать полноценный хореографический образ, балетный актер должен понять характер, пропитаться эмоциями и стремлениями своего героя и начинать работу над танцевальными комбинациями роли, уже достаточно проникнувшись образом. Вот это сближение с образом и происходит в пластическом этюде, который призван в музыкально-пластическом комплексе настроить актера на полную эмоциональную отдачу в соответствии с музыкальной и сюжетной основой спектакля.
Итак, прежде чем приступить к сочинению танцевального языка персонажа, необходимо постичь амплитуды его чувств не слухом и умом, а телом и нервами актера-исполнителя. Если в драме можно сразу начинать ставить спектакль на основании текста, то в балете сначала надо воспитать в себе сами страсти — они-то и подскажут не условные известные ходы, а оригинальные решения.
В музыкально-пластических этюдах прием Станиславского «от действия — к чувству» вполне уместен. Чтобы изобразить простое, сложное или составное чувство, по утверждению Станиславского, надо принять его природу. Природа чувств, по его мнению, раскрывается и постигается прежде всего в логике и последовательности своего проявления, т. е. в поступках. Сценическое созидание поступков должно быть убедительно, они должны внушать веру в их подлинное бытие. В этюдной работе, в изучении логики поступка, проявляется для актера и сценический характер, т. е. коренные личностные свойства персонажа. В этюде исполнитель изучает материал роли, «подключая» его к глубинным основам своего чувствования и понимания мира. Если, по Станиславскому, в этюдной работе по методу действенного анализа о форме проявления чувств еще нет речи, то в работе над этюдами к хореографическому образу одновременно ищется и пластическая характерность, которая станет основой пластического мотива для сочинения танца. Поиск характерности происходит не только и не столько в аудитории, сколько вне ее — «на улице». Процесс работы над ролью не покидает талантливого артиста ни на минуту, он наблюдает людей с целью их пластического постижения. При этом надо не только улавливать внешнюю пластику, но и уметь проникнуть во внутренний темпоритм борьбы с обстоятельствами, в которых человек живет, его манеру реагировать на различные события и т. д.
Постоянно наблюдая людей в жизни, можно, в конце концов, прийти к выводу о неизбежности связи пластического языка с языком внутренних порывов и состояний. Каждый человек имеет свою «атмосферу»: свою тишину, свою суету, свои синкопы и свои глиссады. Надо уметь их подсмотреть. Но когда актер работает над определенным образом, он не может искать пластику без ограничений, без направляющей.
И направляющей — будь то поиск действия, темперамента, состояния, характерности — для артиста балета является музыка. Как драматический актер, приступая к этюдной работе, стремится усвоить логику поступков, исходя из текста пьесы, так артист балета усваивает логику чувств, заложенную в музыкальной драматургии. Музыкальные характеристики персонажа должны прочно войти в память исполнителя. Присматриваясь к пластике человека, показавшегося прототипом героя, нужно попытаться мысленно погружать его в музыкальную тему. Но это не значит — найти человека, двигающегося в быту под музыку балета. Надо мысленно соединить именно внутреннее ощущение жизни этого человека, его внутренний темпоритм, угадываемый в его бытовых проявлениях, с музыкальной темой образа. Это занятие полезно как для конкретной работы над образом, так и для постоянного совершенствования своего актерского аппарата. Мы говорим сейчас о поисках и сочинении состояний. Сочинение внешней характерности в пластике тела намного проще. Наше подсознание хранит в памяти огромную информацию о внешней характерности. Это и впечатление от прочитанного, от виденного на экране, и запечатленный облик случайного прохожего или дальнего родственника.
Серьезное погружение в работу обычно открывает шлюзы подсознания на репетициях. «Пусть каждый добывает эту внешнюю характерность из себя, от других, из реальной и воображаемой жизни, по интуиции или из наблюдений за самим собой или другими, из житейского опыта, от знакомых, из картин, гравюр, рисунков, книг, повестей, романов или от простого случая — все равно. Только при всех этих ваших исканиях не теряйте внутренне самого себя» — писал Станиславский, призывая при этом не терять себя в роли, ибо в этом случае на сцене будет не живой человек, а его мертвая характеристика (Станиславский К.С. Характерность. - Собр. соч. - Т. 3 - М., 1955. - С. 205.). Для артиста балета это предупреждение мастера сцены особенно важно. Ведь в балете так легко «потерять» живого человека в погоне за виртуозностью и изощренностью хореографических комбинаций.