К началу правления Ивана III Московское княжество было самым крупным, но не единственным на северо-востоке Руси. Иван Васильевич смог изменить ситуацию коренным образом. В середине — второй половине 60-х гг. XV в. он окончательно подчинил Ярославское княжество, князья которого давно уже являлись «подручниками» московских правителей. В 1474 г. были ликвидированы остатки независимости Ростовского княжества. Сложнее складывались отношения московского князя с Новгородом, имевшим очень давние и сильные традиции самостоятельности. Часть новгородского боярства во главе с вдовой посадника Исаака Борецкого Марфой Борецкой любой ценой стремилась не допустить подчинения Москве и искала союза с Литвой. Другие бояре и многие рядовые горожане, напротив, видели в литовцах чужаков и католиков, надеялись на установление хороших отношений с московским князем. В 1470 г. под влиянием «литовской партии» новгородцы пригласили к себе на княжение Михаила Олельковича, брата правившего в Киеве Семена Олельковича. В самом факте призвания выходца из Литовских земель не было ничего особенного, но на этот раз события быстро приняли очень острый характер. Подкупленные Борецкими и Олельковичем «худые мужики вечники» всячески оскорбляли сторонников Москвы и кричали: «Хотим за короля Казимира!» В 1471 г. король Польский и великий князь Литовский Казимир подписал с Новгородом договор, по которому новгородцы принимали его наместника, а сам он брал обязательство в случае враждебных действий со стороны Москвы «всести на конь… против великого князя и боронити Великий Новгород».
Иван III посчитал договор вполне законным поводом к войне. Оправдывая действия князя, московский летописец безапелляционно обвинял новгородцев в склонности к «латинству» (католичеству), называл их «иноязычниками», а самого Ивана сравнивал с Дмитрием Донским. В битве на р. Шелони (июль 1471) новгородские войска потерпели поражение. Казимир никакой помощи не оказал, а Михаил Олелькович не только уехал из Новгорода, но по дороге разграбил Старую Руссу. В полном отчаянии сторонники Борецких призвали на помощь Ливонский орден, но рыцари тоже начинать войну не спешили. Псковичи вообще выступили на стороне московского князя. Лишенный всякой поддержки Новгород был обречен на поражение, но Иван III не стал торопить события и ограничился тем, что отправил в город своих наместников.
В 1475 г. московский князь совершил поездку по Новгородской земле в сопровождении большого войска. По дороге он в качестве верховного правителя принимал челобитные (жалобы) от населения на новгородских бояр. Этим Иван Васильевич решал сразу две задачи: выступал перед населением как защитник от боярского произвола и ослаблял враждебную группировку аристократии. Многие влиятельные лица подверглись аресту и были отправлены в Москву. В 1477 г. новгородская независимость получила последний, смертельный, удар. Иван III придрался к тому, что новгородские послы в Москве назвали его не «господином», как ранее, а «господарем», то есть так, как обращались подданные к правителю. На вопрос великого князя: «Какова хотят государства их отчина их Великий Новгород?» — новгородские власти отвечали, что послы превысили свои полномочия. Но было уже поздно. Осенью московские войска двинулись к Новгороду. Вечевые власти не решились на сопротивление и согласились на то, что отныне московский князь будет в Новгородской земле «господарство свое держати». Вече было ликвидировано, вечевой колокол увезен в Москву, вместо посадников городом стали управлять московские наместники.
Вскоре после победы над своевольным Новгородом Иван III добился еще одного крупного внешнеполитического успеха: в 1480 г. в результате так называемого «Угорского стояния» было ликвидировано татаро-монгольское иго. Покончив с зависимостью от Золотой Орды, Иван Васильевич мог сосредоточиться на борьбе за русские земли, входившие в состав Литовского княжества. Там оставалось немало князей, сохранивших православие, весьма недовольных усилием католичества и искавших союза с Москвой. К тому же Польшу и Литву по-прежнему разрывали внутренние смуты, а король Казимир IV постоянно втягивал их во внешнеполитические конфликты. В 1445–1466 гг. он вел длительную войну с Тевтонским орденом, в 1471–1478 — с Венгрией из-за того, что венгерский король Матиаш Корвин не признавал избрания на престол Чехии Владислава Ягеллона, сына польского монарха. Последняя из названных кампаний завершилась Оломоуцким договором, по которому Корвин все-таки согласился с избранием королевича, но получил за это целый ряд земель. Польше и Литве такой исход никаких выгод не принес, ибо Владислав оказался очень слабым правителем. Любопытно, что Иван III и Матиаш Корвин вели оживленную переписку о возможности совместных военных действий против Казимира IV.
В 1481 г. группа литовских князей русского происхождения составила заговор против короля Казимира. Среди заговорщиков были: Федор Бельский, Иван Ольшенский и уже знакомый нам Михаил Олелькович, владевший Слуцком. У историков до сих пор нет единого мнения о том, какие цели преследовали эти люди и почему они выступили против монарха. Так, русский историк М. К. Любавский считал их защитниками православия и связывал заговор с тем, что Казимир в 1481 г. запретил строить новые православные храмы. Украинский историк М. С. Грушевский конфессиональный фактор отрицал, полагая, что заговорщики просто хотели посадить на литовский престол своего ставленника. Так или иначе, князья намеревались убить Казимира и его сыновей во время охоты, а королеву взять под стражу. Однако исполнить план не удалось. Кто-то предупредил Казимира, и заговорщиков арестовали. Михаил Олелькович и Ольшенский были казнены, а Федор Бельский бежал в Москву. Побег этот не был единичен, Иван III вообще очень охотно принимал на службу выходцев из русско-литовской аристократии. К нему все чаще «перебегают» и «переметываются» порубежные князья, ранее служившие «на обе стороны». В 1487 г., например, присягу великому князю принес Иван Михайлович Воротынский, владения которого включали город Перемышль. Такой же выбор сделали князья Одоевские и Трубецкие. Понимая, что обширные пограничные земли уходят из-под его контроля, Казимир IV потребовал от Ивана III не принимать «переметчиков», но получил отказ.
