В философии Канта рационалистическая этика достигает своего наиболее систематического и полного выражения. Однако Кант был реалистичен, отмечая императивный характер этического требования: любой человек является одновременно и разумом и желаниями, является не только свободным и автономным разумным субъектом, но и частью природного мира, и в качестве последней, всегда подвержен воздействию внешних факторов на свои поступки. Этический конфликт – это конфликт выбора между двумя принципами: автономией воли и гетерономией внешних причин, принципом долга, внушаемым свободным разумом и принципом счастья, внушаемым желаниями. Иногда они совпадают (когда человек получает удовольствие от добродетельных поступков), но это совпадение всегда случайно. Что касается последующей традиции немецкой классической философии, то она, фактически, взяла за основы лишь первую часть кантовского рассуждения: представление о человеке как о мыслящем субъекте, деятельностью своего разума упорядочивающем мир. Так Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831), в трудах которого немецкая классическая философия достигла своей высшей точки, говорит обо всем историческом процессе как об акте самопознания Абсолютного субъекта. Это поддерживает в нем оптимистическую установку: история со всеми ее формами и несчастьями имеет смысл, потому что каждая эпоха являет собою ступень в достижении абсолютного самосознания. С точки зрения гегелевской диалектики человек, объединяющий в себе чистый разум и материю, бесконечность мысли и смертность тела, являет собою высшее единство, способное охватить единым взглядом и завершить мировой процесс, достигнув покоя во всеохватывающем знании. Подобная философская позиция удаляла интерес к этической проблематике на второй план: в качестве Абсолютного Духа человек абсолютно морален. Моральные искажения – это не просто результат неполного знания, но также и негативное условие для его последующего достижения, ряд диалектических ступеней на пути к истине.
