Смутное и нечеткое знание, спутанное в узел, оценивается проблемой. В 1918 г. Б. Рассел — лидер аналитической философии — отметил, что пока в теории познания недооценивается феномен нечетких знаний. Конечно, любой мыслитель или ученый стремится получить четкое и ясное итоговое знание, и некоторая степень четкости в этом направлении достигается. Но если обратить внимание на исходные предпосылки, то картина будет совершенно другая. Не нужно брать в расчет точные пропозиции как основы строгих дедуктивных систем, речь здесь идет об обыденных представлениях опыта, которые берутся в качестве предпосылок теории познания. Вот они-то и являют собой то нечеткое знание, которое должно стать предметом философской рефлексии и логического анализа.
Б. Рассел характеризовал одну из проблемных областей философии — представления обычного жизненного опыта. Их значения действительно далеки от логической четкости. И такая черта присуща всем разновидностям проблемного знания как конститутивная особенность. Исходная необходимость спутанного и беспорядочного знания была очевидна для Аристотеля. Познанию также нужна своя материя, которой можно придать должную форму. В качестве сырьевого материала и выступает проблемное знание, и как любой полуфабрикат, оно требует предварительных усилий. Необходимо сначала хорошо затрудниться, ведь всякое действительное разрешение есть распутывание прежде скопившихся затруднений. Распутывать же не могут те, которые не познали узла.
Сравнение проблемы с узлом, где все нити спутаны, весьма показательно. Идеал рационального порядка, где каждая нить занимает свое место и переходы от одного элемента к другому прослеживаются с ясностью логических ходов, указывает на иррациональность того знания, который напоминает клубок-узел. И такое оценивающее познание в форме проблемы открывает дорогу познанию, которое способно решать выдвинутую задачу, распутав тем самым хаотически завязанный узел. Аристотелевскому ходу мысли близка позиция Ж. Деррида. Текстовую проблему он сравнивает с «пучком» разных значений, где группировка обладает структурой спутанности, тканья и переплетения. И в то же время такой фрагмент таит в себе перспективу, когда линии смысла могут разойтись ясным рисунком.
