Аффективная психика обеспечивает бытие интеллекта
М.К. Мамардашвили ввел перспективное различение жизненной формы бытия и акта ума. Если оперировать понятиями и мыслить идеальными предметами, то требуется особое бытийственное состояние, в котором все это можно делать. Голым усилием мысли невозможно воспринимать, учиться, понимать; для всего этого надо сначала быть. Речь идет об особой личностной культуре, которая своими усилиями может противостоять естественным процессам энтропийного рассеяния. Индивид способен собрать свои жизненные силы и только этим концентрированным существованием он обеспечивает готовность познания и ее актуализацию. Такое бытие есть обязательное условие знания. И хотя данная форма все решает фактом своего существования и действия, нельзя актом ума стать на ее место. Связь сцепления такова, что жизненная форма обеспечивает лишь бытийственные условия для возможной активности интеллекта, но уже реализация этих потенций определяется самим умом.
На небытийственный характер умственных процессов обратил свое внимание К. Юнг. Если человек владеет своими мыслями, то это нормальное состояние. Между самостью и знаниями здесь существует явная дистанция, которая позволяет Я осуществлять внешний контроль над работой интеллекта: начинать акт думания тогда, когда это надо и прекращать его, руководствуясь жизненной целесообразностью. Патологическое состояние начинается тогда, когда уже мысли владеют индивидом: его преследуют навязчивые идеи, он живет в плену фантазии. Это означает, что дистанция между интеллектом и психологическим бытием исчезла, умственные акты
вошли в самость и, обретя бытийственную силу, стали распоряжаться жизненными поступками. Здесь контроль над разумом уже потерян, невротик не может произвольно включить действие своих познавательных способностей.
Почему древние мудрецы рекомендовали мыслителям обуздывать свои страсти? Великие философы древности полагали, что для познавательного мышления, ищущего истину, требуется спокойствие души. Так, по мнению Лао-цзы, чтобы Дао, хотя бы частично, вошло в познающее сердце, в нем должно установиться состояние «луна-в-воде». Представители греческой школы стоиков учили формированию «невозмутимой души», где нет сильных эмоций, и господствует равновесие чувств. Допустим, у ученого-экспериментатора, работающего над планом сложного опыта, случился острый приступ радикулита, он не может сидеть за столом. И все же он может волевым усилием организовать акты думания над проектом в кровати. Но любой исследователь, как правило, бессилен перед натиском стрессовых страстей. Аффективная психика непосредственно связана с телом и способна на высокоэнергетические импульсы. Эта чувственная стихия способна погружать индивида в такие состояния, которые исключают возникновение и развертывание сложных интеллектуальных актов. К примеру, у ученого умерла любимая жена, он потрясен горем невосполнимой утраты. Несомненно, что первые дни, недели и, может быть, месяцы после этого он не сможет как обычно вести свое исследование, драма жизни выбила его из «научного седла». Стало быть, для творчества наибольшие угрозы несут аффекты, именно, они являются главным предметом волевых усилий. Организация «собранной личности» (М.К. Мамардашвили) как раз предполагает выработку такого состояния души, чтобы у ученого выстроилась вся иерархия сил для производства культуры мышления.
