О предстоящих выборах и выборной системе в России

Мой доклад будет состоять из трех частей. Во-первых, я познакомлю вас с организационными и правовыми особенностя­ми предстоящих выборов в Государственную Думу 5-го созыва. Во-вторых, я постараюсь коротко описать то место, которое зани­мает российская законодательная база выборов в мировой практи­ке. И, наконец, третья часть будет посвящена ответам на ваши во­просы.

Предстоящие 2 декабря выборы депутатов Государ­ственной Думы представляются для нас если не историческим ру­бежом, то по крайней мере определенным «верстовым столбом» на пути развития российской демократии. Если вы помните исто­рию, то до революции просуществовало всего четыре созыва Госу­дарственной Думы, при этом только третья дореволюционная Го­сударственная Дума проработала весь отведенный ей законом срок. В Российской Федерации, после принятия новой Конституции в 1993 году, все четыре созыва Государственной Думы проработали полностью отведенный им срок: 1-й созыв — два года, это был переходный период, и затем три созыва — по четыре года. И если мы благополучно минуем «верстовой столб» декабрьских выборов, сформируем Государственную Думу 5-го созыва, это будет озна­чать, что впервые в российской истории столь длительно и непре­рывно развивается парламентская демократия.

Главной особенностью декабрьских выборов станет голосование по пропорциональной системе. Говорят, что мы бу­дем 2 декабря голосовать за партии. Это не совсем верно. Мы будем голосовать за партийные списки. Я подчеркну разницу. Взяв в руки избирательный бюллетень, вы обнаружите не только строч­ки с названиями партий, но и под каждой из них увидите до трех фамилий федеральных лидеров и до трех фамилий лидеров регио­нальной части данного партийного списка. Это означает, что нам с вами предстоит выбор как политической партии, так и тех персо­налий, которые включены в ее партийные списки. Для того чтобы соблюсти пропорцию между привязанностями российского изби­рателя к партиям и привычкой наших граждан, впрочем как и в дру­гих государствах, голосовать за конкретную фамилию, и была вве­дена эта система.

Усилиями Центральной избирательной комиссии, в соответ­ствии с законом, страна разделена на 153 региональные части в составе субъектов Федерации. Субъекты Федерации, в которых численность избирателей менее 1 300 000 (например Ленинград­ская область), не делятся на части территорий. При этом мы столк­нулись с достаточно серьезной проблемой географических по­нятий.

Избирательный процесс — достаточно сложный, требующий юридических знаний, в том числе и полученных на практике, а так­же запаса сведений в смежных областях, чтобы оперировать необ­ходимыми понятиями: «электоральная география», «электоральная математика», «электоральная лингвистика» и др.

Электоральная география понадобилась нам для того, чтобы в соответствии с законодательством каждая партия сама могла вы­брать из этих 153 частей, скомпоновать своего рода мозаику — от 80 до 153 региональных групп, кандидатов. Всего партия может выдвинуть до 600 кандидатов, то есть включить в свои избиратель­ные списки до 600 кандидатов.

Продолжая тему географии, скажу, что мы столкнулись с доволь­но сложной задачей определения того, с кем «граничит» остров Са­халин как субъект Российской Федерации. В нынешнем законе опре­делено, что если субъект Российской Федерации не граничит ни с одним другим ее субъектом и его численность менее 3 000 000 из­бирателей, то партия имеет право составить для них общую груп­пу кандидатов. Таким правом обладает, например, Калининград- екая область, которая, безусловно, не граничит ни с одним другим субъектом Российской Федерации. Однако в вопросе о Сахалине возникла неясность: сухопутной границы нет. Кроме того, законы субъектов Федерации о границах толкуют это понятие весьма раз­нообразно. В этой непростой ситуации мы пошли путем эксперт­ных оценок. Известнейший наш географ академик В. М. Котляков обосновал нам возможность того, что Сахалин все-таки через уз­кие морские проливы во внутренних водах России «граничит» с Хабаровским краем и с Камчаткой, если говорить терминами элек­торальной географии.

Второй особенностью выборов в декабре будет отсутствие так называемого порога явки избирателей. Меня часто спрашивают, демократична ли поправка, отменяющая порог явки на этих выбо­рах. В принципе, в мои обязанности не входит защита ныне дейст­вующего законодательства, — я обязан лишь детально и точно его исполнять. Однако в этом случае могу прокомментировать. Дело в том, что данное решение относится к теории выборов. На феде­ральных выборах в Российской Федерации порог явки обычно не играет большой роли. В развитых государствах на федеральные выборы всегда приходят около половины избирателей. Мы также рассчитываем на неплохие показатели по явке и в этом году. Но в России, как и в других государствах, принята единообразная сис­тема голосования, единообразная система выборов всех уровней. И на нижнем уровне данной системы избиратель голосует за мест­ную власть, которая пока, к сожалению, в России не пользуется достаточным авторитетом. Система местного самоуправления раз­вивается у нас еще слишком недолгий срок, по сравнению с за­падноевропейскими государствами. (У нас бургомистраты появи­лись в весьма своеобразной форме и только при Петре Великом, а у них муниципальное право фактически появилось в XIII веке.) Поэтому на уровне местного самоуправления выборы проходят, как правило, при минимальной, низкой явке, хотя сейчас наблю­дается тенденция к ее росту. То, что в Петербурге, в муниципаль­ном округе «Звездный» прошли довыборы депутатов, на кото­рые явилось менее 1 % всех избирателей, является скорее исклю­чением.